Интернет-портал ВСЁ О ГИПЕРБОРЕЕ

Сербская крепость

Тема настоящих заметок – роль кельтских и иранских языков в генезисе славянского – имеет два основания. Первое определено анализом индоевропейской фонологии, математическим и чисто формальным; он опубликован в серии из 11 очерков (последний – ЗДЕСЬ). Второе основание относится к биологии и имеет совсем другой характер, хотя тоже связано с некими расчетами (А.А. Клёсов), согласно которым гаплогруппа восточных славян начала распространяться с Балкан (Сербия – Косово – Босния – Македония) по остальной Европе с ее крайнего запада – Ирландии и Британии.

Роль кельтских и иранских языков в Европе была замечена давно: в 1954 г. Г. Йоханссон опубликовал большое исследование шведской топонимики, где пришел к выводу: на всем севере Европы имеется кельтская и иранская («скифская») подоснова. Новым можно считать вывод о роли этих языков в генезисе славянского, и формальный метод, которым этот вывод был получен (математический анализ развития индоевропейской фонологии). Здесь сделанный вывод получит содержательное подтверждение.

С точки зрения индоевропейской грамматики, кельтские языки относятся к западной группе «кентум», тогда как славянские и индоиранские – к восточной группе «сатэм». В основе различия этих групп лежит фонетический процесс, называемый палатализацией; однако биологические особенности, унаследованные кельтами от предшествующего населения островов, проявились в некоторых общих чертах этого процесса. Кельтологи В. П. Калыгин и А. А. Королев заметили: «Палатализация в ирландском отличается от палатализации в славянских и индоиранских языках тем, что не привела к образованию нового разряда согласных типа аффрикат … соотношение палатализованных/непалатализованных в древнеирландском во многом сходно с соотношением в русском языке».

Более того, много веков спустя общие черты проявились и в развитии письменности: «…рукописная традиция в Ирландии имела гораздо больше сходства с принципами переписки старославянских текстов в славянских странах, нежели с рукописной традицией классических языков в Западной Европе и Византии».

Лингвистические параллели дополняются ритуально-мифологическими, следы которых сохранились до нашего времени. В ирландской традиции выдающуюся роль играет Камень Делений, у которого друид Миде зажег первый священный огонь Ирландии; на камень Fo-Ait садился вновь избираемый в Таре король всей страны. По преданию, этот камень был разбит Кухулином, однако при входе в крепость Кликхилин (Шетландские острова) найден хорошо обработанный камень, на котором выступают отпечатки двух ног.

О глубокой древности традиции почитания каменного отпечатка стопы свидетельствует так называемый «Пяточный камень» Стоунхенджа, где, как утверждал Дж. Обри в XVII в., было выбито изображение огромной стопы.

У нашего Белого озера, на горе Маура близ Горицы, почитается большой камень с отпечатком стопы; позднейшее предание связывает его с преп. Кириллом, основателем Белозерского монастыря

Особое значение этой параллели придает, во-первых, необычайно высокое для Западной Европы распространение на Шетландских островах восточнославянской гаплогруппы (27% по Клёсову), а во-вторых, характерность той же гаплогруппы для потомков ариев – пуштунов и высших каст Индии.

С учетом этих фактов докельтское население Ирландии и Британии можно с одинаковым основанием называть протокельтским, протоарийским и протославянским. Уникальное подтверждение данной гипотезе дает имя, сохранившееся в общей у трех народов мифологеме. Валлийцы рассказывали о царе Twrch Trwyth, превращенном богом в вепря (twrch); в ирландской традиции на этого вепря, опустошавшего страну, охотится король Артур. В скифском мифе, пересказанном Геродотом, Таргитай – первочеловек, рожденный дочерью реки Борисфен (Днепр), прародитель скифов и двух других народов. В русских сказках упоминается старый богатырь Тарх Тархович, ослепленный Бабой-Ягой за потраву ее полей.

Не менее интересно, что Геракл, добыв коров Гериона на крайних западных островах, на обратном пути проходит только скифские земли, причем в устье Борисфена герой останавливается у царствующей там девы-змеи и функционально соответствует Таргитаю.

На юге Англии в графстве Вильтшир тянется равнина Солсбери – голая, однообразная и … знаменитая: там расположен Стоунхендж. И в последующей истории эта равнина отмечена особым значением: римляне застают здесь город Sarum, или Sorbiodunum, который позднее становится резиденцией саксонских королей. В последнем топониме легко выделяется кельтское dun- ‘укрепление, город’; первая же часть сложения настолько неожиданна (и вместе с тем очевидна), что просто не замечается теми, кто привык к школьно-академической истории.

Между появлением кельтов на островах и появлением этнонимов славян в Европе лежат века, но на обоих концах этой цепи времен находится один и тот же этноним Sorbi. Сорбы, или сербы – хорошо известное название славянского племени, в наши дни живущего на Балканах; их северные собратья – лужицкие сербы в Германии (нем. Sorben, также Wenden, Winden) – тоже живы, но практически полностью онемечены.

Рядом с балканскими сербами живут хорваты и босняки; миссионеры новых религий развели их по разным государствам и верам, но в действительности это – один народ, говорящий на одном языке. По легендам сербов, их родоначальник – Кробат; хорваты когда-то обитали не только на Балканах, но и в Прикарпатье, на Висле, у Исполинских гор, в Судетах и Силезии.

Тем не менее, у нас нет никаких данных о присутствии в Ирландии и Британии не только сербов или хорватов, но и вообще славян. Откуда тогда там появилась «Сорбская крепость» (Sorbiodunum)? Ответ может быть единственным: британские сорбы не были ни кельтами, ни славянами по языку – по крайней мере, когда их нашли в Британии появившиеся там ирландские кельты (гэлы); последние перенесли этноним «сорбы (сербы)» на континент.

Перенос этнонимов с одного племени на другое – обычное явление; можно даже сказать, что, за исключением этимологически прозрачных названий вроде «поляне», «древляне» (или готских Greutung, Terving), остальные когда-то принадлежали иным племенам и народам, даже не родственным. Среди славянских этнонимов к этой категории относятся, помимо сербов и хорватов, также чехи, кашубы и др. У кельтов – похожая картина: как и славяне и арии, они имеют общий этноним для всей совокупности племен, причем airya- Авесты (откуда современное название Ирана) соответствует с др.-ирл. aire ‘земледелец’ (ср. Eire – Ирландия) и протослав. *or- ‘пахать’ (откуда ратай, орало и т.д.)

Археологи единодушно связывают исторических кельтов с латенской культурой (стоянка Ла Тен в Швейцарии), которая продолжает гальштатскую культуру юго-запада Австрии. В отношении этнической принадлежности последней единства мнений нет, однако для обоснования кельто-иранской гипотезы существенны признаки движения гальштатской культуры с востока на запад.

В захоронениях раннего гальштата в Восточной, Центральной и затем Западной Европы находят бронзовые удила, характерные для степей северного Причерноморья доскифского («киммерийского») периода, причем язык и киммерийских, и скифских обитателей этих степей считается иранским.

На самом гальштатском кладбище найдены бронзовые вещи с изображениями, представляющими странное для археологов смешение восточной мифологии со сценами реальной жизни.

Символ движения с востока на запад можно видеть в самом замечательном и богатом гальштатском захоронении в Виксе (восточная Франция). Под курганом диаметром 42 м и высотой 6 м покоилась молодая женщина на кузове четырехколесной повозки – четыре богато окованных колеса были прислонены к восточной стороне погребальной камеры.

Королев и Калыгин отмечают: «Докельтский субстрат по сей день остается неуловимой субстанцией, которую никто не видел, но в то же время мало кто станет оспаривать ее существование». Это касается не только языка: с самого появления кельтов на сцене истории остается почти неуловимым их антропологический тип – он повсюду меняется в зависимости от субстратного населения. Однако часто встречался так называемый кельто-славянский тип, распространенный от Англии до России – смешанный тип нордических долихокефалов и альпийских брахикефалов.

«Сорбская крепость» делает неуловимую докельтскую субстанцию более осязаемой: название Sorbiodunum городу дали пришельцы-гэлы; сами же британские сорбы называли его, вероятно, Saru(m), что и зафиксировали римляне, пришедшие много позднее гэлов.

Исконная письменность кельтов – огам, но со временем они стали пытаться приспособить латинский алфавит для записи своей речи. Сделать это как следует не удалось – слишком далеки были фонетические значения латинских букв от кельтских фонем. Кроме того, как писал один из ведущих кельтологов Ж. Вандриес, ирландский язык «в момент введения письменности представлял собой неописуемый хаос» (надо заметить, «хаос» вообще стал визитной картой кельтов: эти великие воины и плохие граждане поколебали все государства, но сами не основали ни одного).

Тем не менее, в хаосе ирландской письменности можно увидеть, что одна фонема, близкая к англ. w (т.е. краткое u), передавалась буквами b, m, f (знаки U, W – позднейшее дополнение латинского алфавита). Условно обозначая ее B, можно выделить в Sorbiodunum и Sarum общий корень *sorB-, но не только. В некоторых кельтских диалектах Британии (в валлийском) начальное s- перед гласной перешло в h‑, что позволяет и этноним хорватов возвести к тому же корню *sorB-.

В 1910 г. А. И. Соболевский объяснял данный этноним иранским переходом s- в h-, производя в итоге хорватов от сарматов (т.е. допуская дополнительно то же смешение w/m, какое имеется в кельтском). Более современная этимология О. Н. Трубачева отличается от этимологии Соболевского в основном семантикой этнонимов.

В таком случае мы должны признать наличие кельто-иранской фонетической изоглоссы, результатом которой стал славянский этноним; однако его этимология спорна. Решением может служить кельто-хеттская изоглосса: др.-ирл. serb ‘грабеж’, валл. herw ‘разбой’, хетт. saru ‘военная добыча’.

Название английского графства Вильтшир (Wiltshire) – еще один свидетель генезиса славян. Его краткая форма Wilts совпадает с другим славянским этнонимом, этимологически непрозрачным: Wilti, Vilti, Wilczi, Vuilci у франков и саксов. Сами они себя называли велетами (Veletabi анонимного Баварского Географа, 866 – 890 гг.); в славянских преданиях и сказках волоты, велетни – исполины, которые часто являются героями сказок у всех индоевропейских народов.

Это самоназвание совпадает с латинским vēles, род. падеж vēlitis ‘нерядовой воин’, т.е. застрельщик. Он был вооружен легким копьем для дальнего боя, изобретателями которого Плиний Старший называл этрусков, а Исидор Севильский считал этрусским и самое название велетов. Действительно, в этрусском языке основа veleth-, velith-, velt(h)- встречается часто, но обычно в роли личного имени, т.е. категории, легко заимствуемой.

Разумеется, отсюда не следует девиз дилетантов «этрусское – это русское», но приведенными сведениями совпадения не исчерпываются. Так, птолемеева «География» сообщает, что побережье океана у Венедского залива (юго-восток Балтики) занимают вельты (Veltae) – при том, что основа венед-, или венет-, распространена от Британии до Восточной Прибалтики и в историческое время становится этнонимом славян у многих их соседей.

Латинское mīles, mīlitis ‘воин’ во всем параллельно vēles, vēlitis; допуская смешение w/m, можно считать эти слова фонетическими вариантами одной основы. С одной стороны, такое допущение подтверждается именем вождя Miles, сыновья которого считаются предками нынешнего населения Ирландии. С другой стороны, у того же Баварского Географа мы находим племя Milzani (мильчане), которое до ХII столетия часто упоминается под именем Milci (и подобными) в повествованиях о битвах Болеслава Храброго с немцами. В славянских источниках мильчане не встречаются, но в литовском языке есть milžinas, milžinis ‘великан, исполин’, т. е. то же самое, что и велет, волот.

Наконец, вильцы за свою храбрость назывались также лютичами (Lutici, Leutici), и можно в порядке, скорее, курьеза заметить, что основы ljut-, wilt- отличаются лишь перестановкой первых фонем (и сопутствующим перераспределением краткости сонантов i, u). Однако это не помешало некоторым лингвистам выдвинуть идею о родстве общеславянского лютъ с английским и немецким wild (В. Махек).

Археологический рубеж между Кельтикой на западе и Скифией на востоке проходил через южную Прибалтику в бассейне Эльбы и Одера – в письменных памятниках он часто именуется Сарматией и затем заменяет Скифию. О протяженности этого пространства говорит, в частности, знаменитый «скифский» клад-могила в западной Польше (Виташково – бывш. Феттерсфельде); вообще же памятники «скифской группы» на западе прослеживаются от Словении до побережья Адриатики.

Сербский Белград некогда назывался Сингидун (Singidunum): такое имя дали городу осевшие на Саве и Дунае скордиски, поскольку он был племенным центром сигиннов. Так как обычно скордисков считают кельтами, а упоминаемых Геродотом сигиннов – ираноязычными «скифами», то ситуация с балканским Сингидуном почти повторяет историю британского Сорбиодуна.

Там, где в Сарматии обитали кельты, появляются первые несомненно славянские этнонимы. При этом кельтские и славянские этнонимы известны и там, где ни кельты, ни славяне современным историкам древности неизвестны. Птолемеева «География» сообщает о Сарматии: «… между Керавнийскими горами и рекою Ра (Волгой) – оринеи, валы и сербы», тогда как в «Естественной истории» Плиния валлийцы (Valli) находятся в Скифии: «От Кавказских ворот в Гудийских горах живут валлы и свавы, племена, не знакомые с культурой, однако умеющие добывать золото в рудниках».

В перечне боспорских городов у Равеннского Анонима фигурирует неясное Britani, Abritani; речь идет о Керченском полуострове. И еще менее ясно загадочное племя бриттани, или буртани, к северу от Кубани, о котором сообщает шведский историк XVIII в. Й. Тунман: это свободное оседлое племя отличалось от черкесов и ногайцев и имело в «изобилии серебро и медь». Любопытно, что акад. О.Н. Трубачев склонялся к индоарийскому происхождению последнего этнонима.

Итак, британские сорбы не говорили по-славянски, но представляли гаплотип будущих славян, который дрейфовал с западных островов на континент. Как показывают данные молекулярной биологии, этот гаплотип становится редким на островах и растет на территории современной Германии, Польши, Чехии, Словакии, Венгрии и восточнее. Косвенное подтверждение дает «География» Птолемея, называя у Днепра город Sáron, лат. Sarum – полное совпадение с британским топонимом.

Примечание

Наряду с возникновением славянских языков есть примеры обратных переходов. Почти одновременно с Баварским Географом византийский император Константин Багрянородный пишет о милингах – славянском племени в Морее (Пелопоннесе) около Пентадактиля (Тайгетского хребта). В XIII в. Морея была завоевана Вильгельмом Французским, но область Пентадактиля сохраняла следы славянских племен до XV в., во второй половине которого там же появляются маниаты (Мани или Майна – местность вдоль южной оконечности Пентадактиля). В эпоху турецкого и венецианского владычества над Мореей маниаты сумели сохранить свою независимость; они говорят уже по-гречески и считают себя спартанцами.

Особую проблему представляют склависианы, которых Константин Багрянородный отличает от склавинов (славян): еще не славяне или уже не славяне по языку?