|
В 1676 году, в мрачные январские дни, когда солнце в Приполярье почти
не озаряет землю, стрельцы захватили Соловецкую твердыню, и сотни казненных
монахов были выброшены на морской лед. Закончилось восьмилетнее противостояние
армии и "сидельцев соловецких", которые не признали церковную реформу патриарха
Никона. "Старая вера" не погибла — она ушла в скиты. И это не всегда были
только лесные кельи отшельников. На основе некоторых скитов возникли настоящие
духовные оплоты, средоточия самобытной культуры. Их жизнь протекала обособленно
от официальных центров России и известна нам недостаточно полно. А между
тем в этой жизни немало загадочного...
В прошлом году на выставке герметической литературы в Москве и Петербурге
можно было увидеть необычную книгу. Казалось, что она попала сюда по ошибке:
написанная от руки церковнославянским шрифтом, с яркой старинной заставкой
— она напоминала молитвенник. Книга вышла из мастерской Выговской поморской
пустыни — северного оплота старообрядчества. Но в книге — не духовные стихи
и не правила "старой
веры"; это сокращенный пересказ учения Раймунда Луллия — знаменитого
алхимика XIII—XIV веков! И составлено это изложение не каким-нибудь случайным,
временным обитателем Выговской пустыни, а ее настоятелем Андреем Денисовым.
Как же объяснить интерес суровых традиционалистов послениконовской России
к тайноучениям Запада? В поисках ответа обратимся прежде всего к наследию
Раймунда Луллия.
Философ и тайновидец с острова Майорка не был авантюрным искателем легкой
наживы путем "златоделия" (как нередко представляют алхимиков); его алхимия
прежде всего духовна и представляет собой попытку создать (на платоновско-герметической
основе) всеобъемлющую науку или искусство познания мира (лат. Ars Magna
— "Великое Искусство"). В системе Луллия нет ничего, что было бы вне Бога;
атрибуты Божества присущи (в различной степени) всему творению в целом.
Особое значение Луллий придавал каббалистике, которая органично входила
в его систему и которую он понимал как "книгу живой природы", "мистическую
геометрию" Божьего мира. Именно эти стороны учения Раймунда Луллия привлекли
в XVII веке русских мыслителей, стремившихся очистить Христову веру от
мирской суеты. В 1698—1699 годах писатель и переводчик Андрей Христофорович
Белобоцкий изложил по-русски главный труд Луллия "Ars Magna", озаглавив
его "Великая и предивная наука"; Раймунд Луллий там назван "преосвященным
учителем", "великим философом и богословом".
В 1725 году настоятель Выговской пустыни Андрей Денисов подготовил сокращенное
изложение работы Белобоцкого — "Малую книгу". Он особо выделил в духовной
алхимии Луллия "великую науку каббалистичную". Она истолковывалась как
"естество... всех вещей соборнейшее" — святое, соборное единство божественного
творения, которое в своей сокровенной сути совершенно и может быть уподоблено
атрибутам Бога.
Не правда ли,обращение старообрядцев к Раймунду Луллию теперь уже не
кажется таким странным, как вначале? Петербургские архивисты В.П.Зубов
и А.X.Горфункель установили, что "Великую науку" и "Малую книгу" в XVIII
веке читали крестьяне-старообрядцы, фабричные люди и купцы в Москве, Петербурге,
Воронеже, Курске, на Соловках... Но вряд ли везде это делалось открыто;
старообрядцев уже не сжигали в срубах, но отношение к любой "ереси" было
настороженное. А ведь в Выговской пустыни ее духовный глава без помех трудился
над книгой западного тайновидца! Возможно, сама эта обитель чем-то отличалась
от других и не удивительно, что из нее выходили такие книги?
Действительно, Выговская пустынь — далеко не рядовой старообрядческий
скит. Выговское общежительство — духовный наследник Соловецкого монастыря.
Немногие монахи, уцелевшие после разгрома 1676 года, скрылись в глухой
тайге в верховьях реки Выг, что начинается в пологих горах у Онежского
озера и несет свои воды к Белому морю. Они жили отшельниками — первые
выговские пустынники Данил Викулич, Корнилий, Сергий, Пимен... Странствовал
по лесам Поморья и пламенный защитник старой веры Игнатий Соловецкий (он
окончил свой земной путь самосожжением). Игнатий вдохновил на подвиг веры
будущего основателя Выговской пустыни — Андрея Денисова.
Отец Андрея, Денис, убежденный ревнитель "древлего благочестия", происходил
из рода князей Мышинских (Мышецких), хотя числился крестьянином прионежского
села Повенец. Рядом с селом начинались выговские леса, куда в конце концов
удалилось все Денисово семейство — вслед за юным Андреем, который уже подвизался
в таежной "мати-пустыне" вместе со своим другом Иваном и старцем Данилом
Викуличем. Общежительство на Выгу было учреждено на несколько лет позже,
в 1695 году: именно тогда начала налаживаться жизнь лесного монастыря.
Но интересно, что в духовном стихе середины XVIII века "Рифмы воспоминательны
о киновиарсе... Андрее Дионисиевиче" отмечено иное, мистическое начало
обители. Когда ее еще не существовало в материальном воплощении, когда
Андрей только пришел на Выг — "тогда, тогда проявися, пустыня Выгска открыся":
как будто в этот час стало явным нечто сокрытое от века...
В XVIII веке, преодолевая трудности жизни в северных лесах и недоброжелательство
властей, Выговская пустынь окрепла. И не просто окрепла — разрослась в
целую старообрядческую страну Выгорецию, которая простиралась на десятки
верст. Через леса и топи пролегли дороги к Онежскому озеру и Белому морю.
А Данилово (названное в память о Даниле Викуличе) стало столицей Выгореции,
настоящим монашеским городом (площадью в несколько квадратных верст) с
двух- и трехэтажными добротными домами и часовнями. А те, кто желал вступить
в брак, переселялись в скиты.
В Выговской пустыни была собрана богатейшая библиотека, писались и переписывались
сотни книг, здесь сложились своя иконописная школа (развивавшая традиции
"северных писем" XV—XVII вв.) и школа художественного литья. Андрея Денисова
заботило и обучение детей (в молодости он сам под чужой фамилией тайно
учился в Киеве у Феофана Прокоповича). На Выгу с уважением относились и
к западной культуре (как видим, даже к алхимии), полагая, что образованность
совместима с чистотой веры. В школы Выгореции ехали учиться дети старообрядцев
со всей России.
Старообрядцы поморского согласия ("беспоповцы") стремились возродить
в Выгореции чистоту первохристианских обычаев. Хотя у выговцев был настоятель-киновиарх
("большак"), он подчинялся "собору" — собранию всех пустынников (не потому
ли Андрей Денисов выделил у Раймунда Луллия идею "соборнейшего единства"?).
Вместе с тем ценилась уникальность монашеского делания тех или иных пустынников.
Так, Андрея Денисова называли "мудрости многоценное сокровище", а его брата
Симеона — "сладковещательная ластовица и немолчные богословские уста".
Полтора века существовала Выгореция. В одном из сложенных здесь духовных
стихов есть слова: "Да возможем в тишине Бога присно пети..." Не сбылась
мольба пустынников. В 1857 году Выгореция разделила участь многих старообрядческих
скитов Европейской России. Дома и часовни были разрушены, книги и иконы
увозили телегами... Погибло и многое из того, что пытались спасти в лесах,
у последних "скрытников". Сани, на которых старообрядцы тайно везли наиболее
ценные книги, провалились под лед на Выгозере, и канула древняя мудрость
в озерную пучину... Через полвека после разорения обители М.М.Пришвин увидел
на Выгу лишь обветшавшие врата обители, покосившиеся поморские кресты на
кладбище да полуразрушенные часовни в дальних скитах...
Е. ЛАЗАРЕВ
|
